Скрытая угроза: чем опасен подземным пресным водам кырыкмасский грифон

Представляем интервью с руководителем Управления Росприроднадзора по Удмуртской Республике Владимиром Михайловичем Григорьевым.

— Владимир Михайлович, хотелось бы узнать, какова ситуация в этой отрасли с точки зрения экологии? Какие можно обозначить основные нарушения и проблемы?

— Этот вопрос имеет две составляющие. Первая связана с нарушениями, которые допускаются недропользователями в сфере рационального природопользования. Речь идет о невыполнении условий лицензий. И здесь самыми распространенными нарушениями являются невыполнения проектных документов в части эксплуатационного бурения. Объясняется это, прежде всего, тем, что предприятия свою политику проводят в соответствии с решениями акционеров. Нет средств на капитальные вложения, бурение, поэтому эти работы не ведутся.

Остановлюсь на проблеме утилизации попутного нефтяного газа. Какие-то серьезные шаги по ее решению были сделаны после появления Постановления Правительства РФ от 8 января 2009 года № 7 «О мерах по стимулированию сокращения загрязнения атмосферного воздуха продуктами сжигания ПНГ на факельных установках». Позже оно было скорректировано Постановлением Правительства РФ от 8 ноября 2012 года № 1148 «Об особенностях исчисления платы за выбросы загрязняющих веществ, образующихся при сжигании на факельных установках и (или) рассеивании ПНГ». В соответствии с ними экономические санкции в отношении недропользователя применяются только в случае содержания в попутном нефтяном газе углеводородной составляющей более 50 %. Таким образом, у предприятий Удмуртии практически полностью исчезли экономические мотивации в деле утилизации ПНГ, и если в этой сфере что-то и делается, то в крайне небольших масштабах.

— Эта проблема решаема?

— Обязательство утилизации ПНГ сохранилось в лицензионных соглашениях. И в этом плане рычаги воздействия на нефтедобывающие компании сохранились. Более того, в этом году заместитель председателя Правительства РФ Аркадий Владимирович Дворкович подписал Поручение Министерству природных ресурсов и экологии РФ о проведении мониторинга выполнения условий лицензий нефтедобывающими предприятиями. Мы его добросовестно исполнили. Материалы, полученные в ходе мониторинга, направлены в природоохранную прокуратуру. По результатам нашей совместной работы были вынесены постановления ряду нефтедобывающих компаний о наложении штрафов на сумму более чем в 4 млн рублей за невыполнение условий лицензий, в том числе и в части утилизации ПНГ. Это не разовая акция. 

Но дело не только в штрафах. Намного серьезнее для нефтяных компаний риск потерять лицензию. А такие прецеденты в Удмуртии есть. Есть примеры, когда нарушения лицензионных соглашений крупными нефтяными компаниями выносились на комиссию Федерального агентства по недропользованию.

Вторая группа нарушений — это экологические нарушения, сопутствующие процессу добычи, подготовки и транспортировки нефти и газа. Они в первую очередь обусловлены высоким износом объектов инфраструктуры нефтедобычи. Если проанализировать статистику порывов, сливов нефти и технологических жидкостей в окружающую среду, то выявляется очень тревожная тенденция. С каждым годом их становится все больше, а пос­ледствия в плане экологического ущерба, который и так исчисляется в миллионах рублей, — все более масштабными.

Как правило, утечки «вытаивают» из-под снега. В летнее время факты утечек легко выявляются обходчиками. Зимой может пройти очень значительный период, вплоть до схода снега, прежде чем утечка будет обнаружена. Автоматика не всегда показывает перепад давления, особенно если слив происходит через небольшое отверстие.

В подобных случаях предприятия не уклоняются от исполнения наших предписаний. Тем не менее проблема есть, и еще раз подчеркну, что подобные аварии прежде всего обусловлены неудовлетворительным состоянием инфраструктуры нефтедобычи в Удмуртии.

— Бывают серьезные аварии?

— Бывают, но, как правило, они связаны с противоправной деятельностью сторонних лиц, в частности, с несанкционированными врезками. Зафиксированы аварии, когда в окружающую среду сбрасывалось несколько тысяч тонн нефти. Нельзя недооценивать ущерб, который наносится окружающей среде в результате таких аварий. Но я хотел бы остановиться на другом, на очень серьезной угрозе, с которой в прежние годы мы не сталкивались и которая может действительно нанести непоправимый вред природным ресурсам нашего региона.

— В чем суть проблемы?

— Проблема связана с выходом на поверхность пластовых вод с объектов, которые не являются непосредственно инфраструктурой нефтедобывающих предприятий. Речь идет о старых скважинах, структурных, поисковых и параметрических. Большинство из них пробурено в 60-70-е гг. прошлого столетия.

Первый факт был выявлен три месяца назад. На территории Каракулинского района в непосредственной близости дер. Малые Калмаши обнаружен излив рассола из неликвидированной скважины со степенью минерализации 279 граммов на литр. Это сравнимо с минерализацией в Мертвом море. Специалисты-гидрогеологи называют выход на поверхность рассолов грифоном. Дебит грифона — около 250 м3 в сутки. Если в ситуацию не вмешаться, то в за год в окружающую среду поступит около 25 тыс тонн различных солей. Далее рассол по р. Кырыкмас попадает в р. Каму. По прямой расстояние составляет около 15 километров. Кырыкмас и другие водные объекты могли в течение нескольких дней или недель превратиться в безжизненные водотоки. Кроме хлоридов излив характеризуется высоким содержанием сероводорода. Запах ощущается на очень значительном расстоянии от объекта.

— Чей это объект?

— В ходе проводимых нами мероприятий совершенно точно установлено, что объект не относится ни к сфере ответственности ОАО «Удмуртнефть», ни к ОАО «Белкамнефть». Подняли геологические фонды в Удмуртской Республике и путем сопоставления географических координат объекта и информации из архивов установили, что грифон в точности соответствует координатам структурной скважины № 38-23, пробуренной в 1975 году Завьяловской ГРС на глубину 900 метров. Скважина пробурена без обсадки. Никаких ликвидационных мероприятий проведено не было. На глубине в 19 метров сделан тампонаж, то есть установлен кондуктор.

— Какие меры приняты для нейтрализации ситуации?

— Пока принято временное решение, согласованное с руководством ОАО «Белкамнефть» и ОАО «Удмуртнефть». Нефтяники, меняясь с периодичностью в неделю, откачивают рассол и вывозят на свои, специально оборудованные, объекты захоронения.

— Какие еще угрозы несут такие объекты?

— Скважина в дер. Малые Калмаши структурная, без обсадной колонны. С учетом первичного пластового давления создан беспрепятственный переток, соединяющий различные пласты. Рассол с высоким уровнем минерализации, серных соединений попадает в питьевые водоносные горизонты, находящиеся на глубине 80-90 метров. Темпы загрязнения можно оценить хотя бы исходя из дебета калмашского грифона.

Грифон — это видимая часть проблемы. И это даже хорошо, что рассол вышел на поверхность, мы хотя бы осознали проблему и задумались — а что же происходит с аналогичными скважинами? Основная проблема заключается в том, подземным пресным водам в Удмуртии, по всей вероятности, уже нанесен непоправимый урон.

— У нас много таких скважин?

— Поисковых около 9,5 тысяч, глубоких около одной тысячи. Очевидно, что если они не будут ликвидированы, то в течение десятилетий произойдет массированное загрязнение подземных водных ресурсов питьевой воды по всей территории республики. Наши коллеги из Роспотребнадзора постоянно фиксируют, что такой-то источник воды пришел в негодность. Но они связывают это с нарушением правил обустройства санитарных зон. Проблема оказалась и в прямом, и в переносном смысле намного глубже. Необходимо изучить состояние скважин и провести ликвидационные мероприятия. Для этого нужны сотни миллионов рублей. Должен быть создан целевой фонд. 

Правительство Удмуртии мы информировали о данной проблеме, но результата пока нет.

— Нефтяные компании можно подключить к этой деятельности?

— Большая часть таких скважин находится за пределами горных отводов нефтяников. Поэтому никаких законных оснований требовать ликвидации этих объектов от нефтедобывающих компаний нет. С другой стороны, очевидно, что проблема возникла в процессе создания минерально-сырьевой базы в Удмуртской Республике, на основе которой в настоящее время функционирует их бизнес. Поэтому думаю, что они как-то должны поучаствовать в создании такого фонда, например, в виде определенных безвозмездных отчислений в фонд. К сожалению, есть еще более серьезный факт.

— Он тоже связан с заброшенными скважинами?

— Пока источник загрязнения не определен, но ситуация также связана с выходом рассолов на поверхность и загрязнением водных источников. Мы получили жалобу от собственников огородов г. Воткинска. Пруд, который они построили и давно используют для полива своих участков, вдруг оказался соленым. Анализ подтвердил, что уровень минерализации превышает ПДК. Обследовали территорию по водостоку выше объекта и нашли еще две запруды, в которых тоже высокая минерализация. Поднялись по р. Березовка и обнаружили огромный мертвый участок лесного фонда на берегах безымянной реки. Заморенный лес, нарост соли на берегу. Хлоридное загрязнение опаснее, чем загрязнение нефтепродуктами. Нефть превращается в легкую органику, которая активно разлагается. Хлориды ни во что не превращаются и убивают все живое.

Соответствующую информацию мы отправили в Правительство Удмуртской Республики. Необходимо разработать единую политику по ликвидации такого рода ущерба. Эти факты — всего лишь верхняя часть айсберга самой серьезной экологической проблемы Удмуртии, которая рано или поздно превратится в социальную. Потому что горизонты пресных подземных вод — это последний источник питьевой воды для жизнеобеспечения населения.